Поднимаюсь наверх, мысленно аплодируя противнику. Красиво, ничего не скажешь. Хотя, нет, ничего особенного. Имея в запасе несколько команд, на подобие встреченной мною, ему всего лишь нужно было разделись клан, заставить часть шиноби покинуть квартал.
Уже почти на поверхности нашел пытавшуюся отдышаться Миину, сидевшую прямо на входе в подземелье.
— Мико!
Я подошел к девушке, быстро осматривая ее на предмет несовместимых с жизнью ран.
— Слышу облегчение в голосе, — с ухмылкой выдохнула она, и тихо спросила — это театральное мастерство или действительно беспокоился?
Царапины, ожоги, но ничего особо серьезного нет.
— А где я, по твоему, тебе замену искать буду? Естественно беспокоился. Ты как?
— Как поняла, с кем имею дело, сразу прошлась по большой области усиленной гравитацией. Не меньше половины сами вспыхнули, не слишком качественные у них бомбы. Но меня ранили, и отравили. Если бы не научилась у одного параноика таскать за собой набор универсальных средств…
— Понял. Сейчас…
— Это не все, — остановила меня напарница, — пока возвращалась, слышала взрывы. Много. Если это не твоих рук дело…
— Шиоре умер. Часть шиноби отправились мстить, так что это их сейчас гоняют по долине, не давая вернуться в квартал.
— Биджу! Сюда идет толпа, большая. Мужчины и женщины, сосчитать не удалось, но с ними и те ребята в костюмах есть.
— Значит все, штурм, — заключил я, — Хидан внизу, готовит клан к отступлению. Иди к нему и проконтролируй. А затем прикроешь, когда они будут отступать. Я вас нагоню в пути, веди их по нашему маршруту.
— Уверен? — Миина с сомнением осмотрела мои порезы.
— Не беспокойся, второй раз так меня удивить они не сумеют. Еще вот, — протянул ей мешок с трофеями, — нужно принести это в Коноху, наш общий одноглазый знакомый должен знать, с чем мы столкнулись.
— Не говори так, будто не собираешься возвращаться.
Ухмыляюсь.
— Да просто в бою с этим неудобно прыгать. Не собираюсь я погибать за чужой клан в чужой стране. Все, вперед!
Девушка кивнула и, забрав мешок, скрылась в подземелье. А мне предстояло еще организовать оборону из того, кто здесь остался.
* * * * *
Толпа, ведомая общей целью, ворвалась на территорию кланового квартала. Большинство были вооружены вилами, серпами, и прочим сельхоз инструментом, что большого уважения не внушало, но людей было много, а лица их были решительны. Небольшая компания, наблюдавшая за ними из укрытия, предвкушающее оскалилась. Старший, парень с изрезанным многочисленными шрамами лицом, положил руку на рукоять клинка, закрепленного за спиной, и скользнул вперед.
Толпа, увидев нескольких шиноби, выпрыгнувших перед ними, замедлилась, присматриваясь. Они готовы были броситься в бой, но с кланом Ленгму, а не с неизвестными шиноби. Некоторые, узнавшие главаря, напряглись, сильнее сжимая руками оружие.
— Здрасте! Здрасте! Здрасте! — противным скрипучим голосом выкрикнул лидер.
Черные сапоги шиноби, синие штаны, потрепанные, запыленные. На теле потрепанный жилет чунина Конохи. На лбу перечеркнутый протектор Листа. Зеленые волосы распущены. Но шрамы на лице выглядели все так же пугающе, как и раньше.
— Смотрите, какая толпа собралась. Вы на праздник?
— Пшел прочь! — выкрикнул кто-то.
— Уходи с нашей земли!
Демон Страха начал смеяться, и так ужасающие, что толпа неосознанно попятилась. Отсмеявшись, он начал медленно приближаться к людям с вилами.
— Ваша? — спросил он, — Правда?
Его насмешливо издевательский тон пугал.
— Не-е-ет. Сегодня вы нападете на последний клан в своем селении, — нукенин продолжал медленно приближаться, и вторую половину он произнес не скрывая угрозы, — а завтра вы все станете моими. Один за другим. Каждую ночь я буду забирать одного человека. Каждый день его тело будут находить у порога его дома. Одного за другим. А знаете, почему я буду это делать?
Нукенин остановился, улыбнулся, убирая правую руку за спину.
— Потому что это безумно весело! — выкрикнул он и растворился.
Через миг он появился уже перед неровным строем людей и нанес один удар правой рукой. С диким свистом с его ладони сорвалась техника, и ударила в толпу. Невидимые лопасти мясорубки почти мгновенно прорезались сквозь людей, оставляя перед нукенином широкую полосу длинной в несколько десятков шагов, раскидывая во все стороны куски плоти и разбрызгивая кровь. Толпа, охнула, попятилась, но не дрогнула. Нукенин провел по людям взглядом, отмечая, что они напуганы, каждый по отдельности, но что-то не дает им разбежаться.
— Не бойтесь его! Он лишь один человек, несущий в себе зло, — из толпы появился, наконец, монах, — Все вместе мы сможем одолеть его. Верьте в свои силы!
Нукенин зацепился взглядом за монаха, рассматривая его, изучая. Обычная одежда, символ креста на ткани. Лысый. Никаких примечательных черт, выделявших бы его из множества странствующих монахов, кроме символа.
— Хо-хо-хо. А я думал, у меня шутки плохие.
Люди тут же постарались заполнить прореху, чтобы защитить монаха от нукенина, но между ними вставить побаивались.
— Убирайся, или мы порубим тебя на части!
Шиноби улыбнулся:
— Как на счет фокуса? Сейчас я здесь, и вот…
Мгновение, движение, которое никто не сумел уловить, и Нукенин уже прижал кунай к горлу монаха, держа наготове и клинок.
— Верьте в свои силы, да? — нукенин оскалился, что должно было быть улыбкой, — Знаешь, откуда у меня эти шрамы? У меня было дочка. Красивая! Но она меня не слушалась. Я рассказывал ей сказки на ночь, а она говорила: мне не страшно, папочка. Каждый раз она мне повторяла я совсем не боюсь, папочка. Каждый раз она просила меня расскажи мне страшную сказку, папочка, а потом, когда я заканчивал, смеялась мне в лицо а я совсем не верю в монстров. Я рассказывал свои любимые сказки, а она не боялась, и не хотела ложиться спать. Тогда я взял этот самый кунай и порезал свое лицо. Я пришел к ней и спросил: ну что, доченька, теперь ты веришь в монстров? Она поверила. Она так испугалась, что умерла от страха. Теперь я знаю всю иронию. Нет монстров страшнее, чем люди. Скажи. Ты веришь в монстров?